Замечание:
Хотя формально персонаж и находится в рамках механики людей, сам набор навыков для человека является неприемлемым. Поэтому не хочу выкладывать её в качестве примера.
Статистика:
Имя - Тоно Саюри (早百合),
Возраст – 18,
Знак зодиака – скорпион (14 декабря),
Рост – 153,
Группа крови – IV+.
Музыкальная тема:
[youtube]http://www.youtube.com/watch?v=SdsWkI5nZj8[/youtube]
Общее:
Шли годы, один за другим. Арквейд Брюнстад неловко и с пробуксовыванием на все четыре колеса осваивалась в человеческом обществе, а Шики, вот уже давно не снимавший очков, заметно повзрослел, возмужал и закончил университет, не слишком задумываясь о невесёлых пророчествах Аоко-сенсей.
Прошло больше семи лет после их… необычного знакомства, когда Шики женился на Арквейд, к некоторому неудовольствию Акихи (весьма умеренному: за такой срок все уже успели свыкнуться с идеей) и к зависти половины города. Но история не совсем о них.
Прошло двадцать шесть лет с момента первой встречи. Тоно Саюри, единственному ребёнку Шики и Арквейд, исполнилось восемнадцать, и девочка, получив родительское благословение, уехала учиться в Токио. Честно сказать, не только потому, что хотела получить образование получше, но и потому, что отношения с родителями в последние годы стали немного натянутыми. Накладывался и возраст с его нестабильностью, и характер матери – вечного ребёнка, - и отца, так непохожего на мать… Саюри временами откровенно не понимала, как они уживаются вместе, а взрослея, начала ощущать проблемы с тем, чтобы уживаться с двоими родителями одновременно. Как часто приходит в голову после окончания школы, жить одной – лучший выход. Некоторые могли бы сказать, что у Саюри просто скверный характер – нет, совсем наоборот, она просто ужасно не любила ссориться и сталкиваться с кем бы то ни было, и старалась избегать даже намёков на конфликты всеми возможными и невозможными методами, послушная, тихая и часто замкнутая.
Её детство было не таким уж и безоблачным психологически. Конечно, Арквейд не оставляла дочку без присмотра, а Шики достаточно хорошо зарабатывал, чтобы обеспечить семью, но у девочки была проблема иного свойства: она пила кровь. Саюри знала, кто её мама, и что всё это может значить, и лет до десяти просто скрывала свою тягу, опасаясь, что её могут за это разлюбить, а потом, когда подросла, немного её исследовала. Несложно оказалось выяснить, разузнав всё поподробнее, что её жажда совсем другой природы, нежели у Мёртвых Апостолов или Истинных Предков. Можно сказать, что ей просто очень-очень нравится кровь, при этом происхождение оной не имеет такого уж большого значения (в детстве она убивала кошек, и очень удивилась, узнав, что обычно для вампиров это совсем не подходит). Она прекрасно может обойтись и без неё, но чувствует неловкость, как будто не выпила с утра положенные поллитра кофе или не съела на обед любимую шоколадку. Наконец, у неё не было вампирских клыков – а её укус, по всей видимости, не оказал бы на человека абсолютно никакого мистического воздействия.
Немного позже её секрет был раскрыт Шики, были проведены воспитательные работы, но успехом не увенчались: любые попытки длительного воздержания неизбежно приводили к прогрессирующим психическим расстройствам и, пожалуй, девочка от этого страдала куда сильнее, чем стоило бы по объёму доставляемых её жаждой проблем. Сдерживаться без посторонней помощи у неё не получалось в принципе, силы воли не хватало. Проще было закупаться донорской кровью. Однако Шики пообещал дочери не рассказывать ничего Арквейд.
Однако видение собственных непреодолимых пристрастий, как преступных и непростительных, всё же значительно повлияло на характер Саюри, тяжело отпечатавшись в её восприятии реальности чувством наподобие вины за то, что она вот такая. Поэтому у неё были проблемы с коммуникацией со сверстниками, это усугублялось рано пришедшим пониманием, что выглядит она среди остальных достаточно необычно и привлекает много нездорового внимания, а предложения познакомиться или подружиться, в общем-то, часто продиктованы исключительно экзотической внешностью (дети любят необычных зверушек), что редко приводит к чему-нибудь хорошему.
Саюри была похожа скорее на европейку, от Японии ей передались лишь некоторые штрихи разреза глаз и формы лица, сделав её довольно мало похожей как на мать, так и на отца: даже сказать, что у неё «брови папы, а ресницы мамы» получалось если только с большой натяжкой. Она не очень спешила взрослеть, и у Арквейд были не беспочвенные опасения, что девочка застрянет в детстве очень надолго по человеческим меркам, если не навсегда, но в итоге Саюри, вступив в переходный возраст годам к четырнадцати, изменилась как по мановению руки и практически догнала обыкновенных сверстников. Безусловно, у её красоты появилось немало поклонников, но все они остались ни с чем из-за приводящих к своеобразной холодной застенчивости внутренних комплексов молодой девушки. Можно сказать, что она подсознательно считала себя недостойной обычных людей (и, может быть, даже своего отца – слишком хорошим для себя). Это чувство на таком уровне было скорее временным и преходящим, но нужно было время, чтобы его пережить и смириться с собой и с неизвестностью, что будет впереди, куда менее определённой, чем у людей: те, по крайней мере, уверены, что постареют и умрут в течение ста лет. Саюри часто казалось, что её мама ужасно безответственная, раз совсем не думает о таких вещах. А что самое обидное, мама этого и не отрицала никогда, что в итоге, опять же, заставляло чувствовать виноватой саму себя.
И всё же, несмотря на все проблемы, можно было, пожалуй, сказать, что Саюри выросла хорошей девушкой с красивой душой – лучше всего её можно было охарактеризовать именно таким словом. Она сама не считала себя сильной, что, впрочем, не мешало из раза в раз пытаться всё на свете взваливать на свои плечи и прыгнуть выше головы только для того, чтобы избавиться от ощущения бесконечной обязанности другим в собственном существовании. Подобно тонкой алмазной вазе, которая, сколь бы хрупкой не казалась, может сгореть от жаркого пламени, но никогда не сломается. Единственное существование, которое Саюри в итоге посчитала себя вправе судить – своё собственное, и накрепко выгравировала в памяти все свои грехи, вплоть до самых маленьких и детских, чтобы никогда не забывать о них и, главное, вовремя вспомнить, если рука вдруг потянется за камнем. Хотя она и не осознавала этого, может быть, эта черта и объединяла их более всего другого с падшей принцессой, Арквейд Брюнстад, пусть тяжесть их поступков и не была сопоставима.
Был один человек, которым Саюри всегда восхищалась – человек, которого, может быть, и не существовало, но тогда его стоило придумать. Когда ей бывало грустно – просто грустно, - мысли об этом человеке всегда помогали ей. Он, может быть, был единственным, с которым девушка была готова разделить свои проблемы, большие и маленькие, и который, как ей казалось, всегда простил бы её, не задавая никаких вопросов. Поэтому она и сама не задавалась слишком вопросами о его происхождении, каким он был на самом деле, и мог ли вообще существовать две тысячи лет назад. Её ведь тоже в некотором смысле не могло бы существовать, а если копнуть глубже – волшебники знают о мире ничуть не больше, чем обычные люди, и каждое живое существо должно или посвятить всю жизнь разрыванию сущности мира – всё глубже и глубже, в никуда, - или, на некотором этапе, остановиться и поверить, как это сделала Саюри.
Девушка по выходным обязательно ходила в церковь, хотя и заметно смущалась, если её в этом уличали знакомые; одевалась при этом обычно так, чтобы не бросаться в глаза и уж во всяком случае не быть легко узнанной, и в некоторой степени это удавалось. Саюри не очень разбиралась в религиозной «матчасти» и, признаться, никогда к этому не стремилась, но ей просто так было спокойнее; в церкви у неё хорошо получалось дистанцироваться от людей и поговорить с собой… или всё-таки не с собой? Не так уж важно. Подобного эффекта она могла достигнуть, молча посидев часик-другой в запертой маленькой комнате, и считала это одним из лучших методов избавиться от печальных мыслей. Были и другие, например, тихо посидеть на траве, лучше под деревом, глядя вверх, на почти не пробивающееся сквозь крону солнце, и слушая шорох листьев. Или, если никого нет рядом, поиграть на фортепиано (ещё маленькой она сама попросилась в музыкальную школу, послушав, как играют другие), но это довольно сложно: распространять свои маленькие огорчения и неприятности в радиусе досягаемости звуковых волн Саюри не хотела бы.
Забавно, но в её школе несколько лет спустя, пожалуй, немногие бы и вспомнили известную каждому уважающему себя старшекласснику красавицу. Слишком тихой и правильной была девушка, слишком легко и как само сомой разумеющееся она принимала обычные школьные обязанности – так, что и сама будто становилась чем-то само собой разумеющимся. Само собой разумелось, что Саюри пришла на занятие и села на заднюю парту у окна, само собой разумелось, что она сделала задание, и само собой – что справилась со всеми экзаменами на «отлично», само собой разумелось, что она легко поступила в такой университет, в какой хотела. Нельзя сказать, чтобы саму Саюри в какой-то мере не угнетала самопровозглашённая психологическая невидимость, и на новом месте она постаралась немного исправиться и всё-таки быть, а не присутствовать. Впрочем, в общении она пока так и оставалась довольно неловкой, скрытной, а в спорах, казалось, и вовсе была готова раствориться в воздухе, таким образом радикально решив проблему. Она могла решить, как следует поступать самой, будучи одна, но в коллективе сразу теряла инициативность, и разве что могла тихо подбросить совет, так зачастую и остававшийся незамеченным. Можно сказать, она была немного неуклюжей и неприспособленной, но куда более застенчивой, чем её мама, и даже точно зная, что делать, могла постесняться сделать правильно.
Хорошенькая и нереальная для Японии, как заграничная кукла, к своей внешности Саюри испытывала смешанные чувства. Она знала, что красивая, но тем больше поводов это давало искать красоту в каждом другом человеке, и уж точно она бы невероятно смутилась, начни кто-нибудь сравнивать её с другими. И всё же, как бы это ни было неприлично, похвалы и комплименты (не только по поводу облика), пусть и заставляли её краснеть, никогда не были ей неприятны. И она даже находила в себе смелость время от времени считать их действительными, хотя проще было думать, что это из вежливости или потому, что так положено. Сказать «спасибо» было гораздо сложнее, чем извиниться, ведь это означало бы не только сподвигнуть другого на подарок, но и принять его. Может быть, слова и не стоили ничего… с другой стороны, хотя это и звучит слишком просто, слова ничего не стоили только для тех, для кого они ничего не стоили. Саюри всегда верила в свои слова, и поэтому должна была ценить чужие.
Атрибуты:
Сила B, Это не легко поддаётся обоснованию, но для обычной девушки Саюри очень сильна. Хотя это не предел для человека, при её телосложении такая сила не кажется вполне заурядной.
Ловкость D,
Выносливость C,
Магическая энергия –, Формально в рамках системы Саюри остаётся волшебницей, однако магической энергии у неё нет, как и соответствующих возможностей.
Удача D.
Навыки:
Мистические Глаза Восприятия Мира D (B),
Способность видеть концепции, составляющие мир, и осуществлять с ними взаимодействие. Нельзя воспринимать разноплановые концепции одновременно. Может потребоваться некоторое усилие, тренировка, чтобы научиться воспринимать новые концепции. Каждый ход использования МГВМ персонаж теряет 1 хп.
Саюри не слишком часто и упорно их использует, поэтому ранг снижен.
Регенерация E- (E),
Регенерация пока что работает не в полную силу (особенно днём), что, в частности, позволяло Саюри расти.
Музыкальность D+.
Отличный слух. Врождённые способности к пению и игре на музыкальных инструментах.
Эра Водолея (анкета):
1. Как зовут вашего персонажа?
Тоно Саюри
2. Как выглядит персонаж?
Невысокая девушка, сильно напоминающая дорогую коллекционную куклу.
3. Какой цвет волос у персонажа? Какова их длина, какую он носит прическу?
Волосы очень светлые, почти белые. Мягкие и очень густые (если не ухаживать – сильно путаются и сваливаются). Подстригает чёлку, носит, в зависимости от настроения, либо распущенными, либо в двух хвостах, либо заплетая в две косы.
4. Цвет глаз?
Алый. При использовании – в зависимости от рассматриваемого концепта. Могут быть любого цвета. Густые пушистые ресницы.
5. Оттенок кожи?
Светлая, розоватая, тонкая и нежная кожа. Узкие овальные ногти.
6. Телосложение? Хиляк он или качок?
Саюри не склонна к полноте и уж точно не кажется атлетичной. Но при этом не худая и не «тонкая», обладает очень нежными, женственными линиями фигуры. Саюри выглядит достаточно… мягкой на ощупь v.v
7. Носит ли он бороду или усы?
Как ни странно, нет…
8. Как одевается персонаж?
Одевается, как и мама, довольно скромно, и тоже почти никогда не носит брюк. Но цвета всё-таки любит немного более яркие, а фасоны – декоративные. Часто носит белые чулки (самые обыкновенные) или колготки, не носит одежду с открытым воротом и неохотно – с открытыми плечами: стесняется. Одежды у Саюри много, и облик она посему меняет часто. Спит в пижаме с бабочками. Не носит одежду чёрного цвета (вообще не любит чёрный цвет). Больше всего любит носить синее. Не умеет ходить на высоких каблуках, спотыкается на каждой ступеньке. Купальники (на море или на вылазках в бассейн) предпочитает, опять же, синих оттенков и более-менее закрытые. Не любит спортивную одежду.
9. Где персонаж родился? Где он вырос? В какую школу ходил?
Родилась и выросла в славном маленьком городе Мисаки и окончила ту же школу, что и её папа некогда, только без подобных приключений и с куда лучшей успеваемостью. Считалась в некотором роде образцовым ребёнком: не видно и не слышно, только давай поручения и получай результат к сроку.
10. Сколько ему лет? На сколько лет он выглядит?
Восемнадцать лет. Примерно на столько и выглядит.
11. Есть ли у него родственники? Какие? Знают ли они, чем персонаж на самом деле занимается? Если да, то откуда, и как он поддерживает секретность? Если нет, то что он им рассказывает о своем месте работы?
Мать – Арквейд Брюнстад (Тоно), отец – Тоно Шики. Они, конечно же, в курсе отношения дочери к «потустороннему» миру, однако о её кровопийстве известно только Шики. Учиться в Токио её отпустили немного неохотно, но с пониманием.
12. Есть ли у персонажа друзья вне Института? Кто они? Чем занимаются? Что они знают о персонаже?
Все или почти все друзья и знакомые Саюри не имеют к «потустороннему» миру никакого отношения, в большинстве это её однокурсники в университете. Преимущественно юноши; поскольку университет действительно престижный, даже самые раздолбайские личности в той или иной мере сконцентрированы на учёбе, и это является основным объединяющим мотивом (тем более, что тематика способствует не только раздолбайству, но и увлечённости). Попытки вытащить Саюри на отдых в неформальной обстановке пока что терпели неудачи. О Саюри на поверку известно довольно мало: что у неё мать европейка, а отец японец разве что. И что она приехала из Мисаки. Конечно же, никто не знает, что она пьёт кровь, хотя делать это тайно бывает проблемой.
13. Есть ли у персонажа какие-нибудь хобби? Какие?
Саюри увлекается музыкой и пением. Окончила музыкальную школу. Участвовала в нескольких конкурсах (по настоянию других), но выглядела от волнения довольно бледно. Впрочем, увлечение в настоящий момент плавно переходит в профессию.
14. Получил ли персонаж высшее образование? Какое?
Учится в Токийской консерватории на первом курсе, готовится стать композитором.
15. Исповедует ли он какую-нибудь религию? Какую? Насколько серьезно?
Христианство (католичество). Не очень сильна в доктринах, но регулярно посещает церковь, и является искренне верующей. Не фанатично, впрочем, и доказывать бытие Христа лопатой по голове уж точно не станет.
16. Чем занимался персонаж до того, как попал в Институт? Под каким прикрытием он работает сейчас?
17. При каких обстоятельствах он был завербован?
18. Изменила ли вербовка в Институт и знание о существовании магии и экстрасенсорики политические или религиозные взгляды персонажа? Как именно?
Хотя Саюри и родилась в семье Истинного Предка и экс-демонхантера, подробности своего происхождения она узнала не сразу, уже годам к трём-четырём, и узнавала постепенно. Её окружали слишком обычные люди, и понять ребёнком, почему обыкновенная, пусть и лучшая на свете, мама – это такое жаждущее крови чудовище из прошлого, а ещё более обыкновенный, пусть и лучший на свете папа – сверхчеловек, умеющий убивать всё, что шевелится (а то, что не шевелится – расшевеливать и тоже убивать), было очень сложно. Осознание пришло ближе к школе, когда Саюри впервые нечаянно попробовала чужую кровь, лизнув порез на пальце подруги. Весь день, а потом и всю последующую неделю она прислушивалась к своим ощущениям, с ужасом вспоминая рассказы родителей и осознавая, что это означает. А потом она поймала бродячую кошку и убила. Была в процессе жестоко исцарапана, было больно и противно, и всё же это оказалось именно тем, чем нужно (правда, человеческую кровь она всё же любит больше, но в то время на неё точно было лучше не рассчитывать). Жизнь стала куда сложнее и напряжённее. Кошек мало, незаметно ловить их – сложно, и это вечное чувство совершения преступления. Что, может быть, знай родители, чем ты занимаешься, они бы и вовсе от тебя отказались.
Немного легче стало, когда папа всё-таки узнал. То есть, конечно, сначала было ужасно стыдно и страшно, и Саюри пообещала, что больше не будет, только вот через две недели не сдержалась, и её жертвой пала миниатюрная собачка знакомых. Шики помог избавиться от «трупа», и потом тщательно следил за дочерью (как раз скоро начались каникулы, и он нашёл повод уехать вместе с ней). Саюри старалась и мучилась, мучилась и старалась терпеть – первые три недели. Потом она уже только мучилась и только и искала способов как-нибудь обойти запрет. Через меся она уже забыла о своём согласии на этот эксперимент, а на папу смотрела практически с ненавистью, как на главного врага в жизни; пыталась сбежать, пыталась даже до крови покусать его самого, почти перестала разговаривать и всё время помимо вспышек активного буйства либо плакала, либо сидела, сжавшись, в уголке, не слишком реагируя на попытки пообщаться. Через два месяца она попыталась воткнуть Шики в глаз карандаш, а когда это не удалось и он её запер – перерезать себе горло маленькими ножничками. Это по причине уже более или менее работающей регенерации оказалось практически безуспешным, ножницы у неё Шики отобрал, как и все остальные потенциально острые и опасные предметы. Ещё месяц (Шики нашёл предлог продлить каникулы) её пришлось постоянно держать взаперти и кормить из бумажной посуды; рассудок она в известной мере сохраняла и в лучшие моменты (под настроение) была даже согласна поговорить, но только жаловалась, часто отказывалась есть, ещё больше плакала и просила себя убить (и раз в неделю стабильно пыталась сделать это сама, хотя бы разбив голову об стену – конечно же, безуспешно); время от времени пыталась драться, так что оставалось только или присматривать за ней всё время, или связывать. Однажды, когда она снова рыдала в подушку, Шики не выдержал, ушёл и где-то раздобыл ей стакан крови (возможно, опасаясь, что она совсем сойдёт с ума, если не сошла ещё). Саюри выпила кровь жадно и залпом, разлив не меньше половины на себя второпях, но легче ей стало прямо на глазах, хотя она и заплакала снова, только уже на плече у папы. Шики пообещал больше не мучить её так, ничего не рассказывать маме и помогать с кровью; ещё месяц реабилитации (уже дома), и Саюри смогла вернуться к обычной жизни, быстро нагнав школьную программу. Но сверстников она с тех пор окончательно начала сторониться, чувствуя себя слишком чужой.
Её мистические глаза начали непроизвольно активироваться несколько раньше, однако она даже не обращала на это внимания: возможности влиять на концепции или понимать их тогда ещё не были сильны, а появляющиеся в пространстве «ниточки» жить не слишком мешали, постепенно вошли в привычку и стали казаться нормальными. Только к одиннадати-двенадцати годам она поняла, что может управлять этим восприятием, и тогда же почти случайно заговорила об этом с родителями. В противовес жажде крови, владение подобной (скорее приятной) способностью слабо повлияло на её образ жизни, и совсем её не беспокоило; ей было больно использовать глаза осознанно, но со временем она научилась терпеть и стала иногда, в бытовых нуждах, подглядывать за «тканью мира». Со временем использование способности становилось только проще и естественнее.
19. Есть ли у персонажа какие-нибудь строгие моральные принципы? Какие? Насколько строгие?
Саюри не перекладывает свои проблемы на других и старается переложить проблемы всех окружающих на себя. Для совершения обратного перехода системы нужно совершить над ней немалую работу: проще говоря, нужно довольно упорно уговаривать Саюри или загнать её в чрезвычайно безвыходное положение, чтобы она согласилась на чужую помощь.
Она никогда не оправдывается, даже если её обвиняют в том, чего она не совершала. Кто-то же совершил, значит, кто-то виноват, значит, она косвенно виновата тоже. Переубедить её в этой точке зрения почти невозможно.
20. При каких обстоятельствах персонаж готов на убийство?
Саюри может убить, сходя с ума от желания выпить крови (после 3-4 недель воздержания).
Скорее всего, она может убить в момент эмоционального всплеска (по очень серьёзному поводу, конечно): защищаясь, испугавшись, менее вероятно – чтобы отомстить.
21. При каких обстоятельствах персонаж пойдет на смерть?
Она не хотела бы умирать, но… возможно, ради самых близких людей. Также её почти наверняка можно уговорить добровольно положить голову на гильотину, просто припомнив все «злодеяния» и призвав к ответу (при должном красноречии и заведомом обладании соответствующими полномочиями).
22. Чего персонаж желает от жизни? Изменилось ли это желание после вербовки в Институт? Почему?
Возможно, это и не лучшее желание, но своей жизнью Саюри в первую очередь хотела бы отдать долг этой самой жизни. А поскольку себя она считает безвозвратно задолжавшей всем и вся, то этого может хватить надолго, ровно на столько, пока её не сломает самопровозглашённое искупление неискупаемого. До того, как она с головой окунулась в подобные комплексы, она не слишком задумывалась о смысле своей жизни (по причине возраста и немалой концентрации на желании пить кровь). Сейчас она просто, безотносительно к жизненным принципам, любит музыку, и хотела бы писать музыку для людей или петь для них же.
23. Почему персонаж вообще взялся работать на Институт?
Саюри не ищет соприкосновения с потусторонним миром. Свои способности она умеренно использует в бытовых вопросах. Она могла бы вмешаться во что-то, угрожай её обыденной жизни (или жизням многих других людей, хотя без внешнего импульса в таких случаях могла бы долго колебаться). Внешним же импульсом сподвигнуть её на подвиги может быть довольно просто, главное мозги проштамповать как следует.
24. Чего персонаж больше всего на свете боится?
Очень просто: сойти с ума на почве желания пить кровь. Да, оно не становится сильнее, но вдруг однажды?..
25. Каково самое главное желание персонажа, сокровенная мечта?
Судя по стремлениям – однажды, проснувшись утром, нащупать над головой нимб (заслуженный) и успокоиться. На меньшее Саюри не согласна.
26. Совершал ли персонаж когда-нибудь преступление? Какое? Попался ли он? Знают ли об этом в Институте?
Убила много животных (и искренне из-за этого переживала). Крадёт донорскую кровь (выпивает около 5-6 литров в месяц). Если бы не регенерация, она могла бы пить свою собственную кровь (она пробовала – бесполезно, почти сразу хочется снова), хотя от её здоровья через годик тогда мало что бы осталось…
27. Как персонаж снимает стресс и развлекается?
Саюри любит сидеть в тишине или слушать спокойную музыку, не очень громко. Слушать шелест листьев. Быть одна. Молиться. Быть вместе с самыми дорогими людьми и молчать о том о сём. Смотреть на огонь, водуи как работают другие. У Саюри очень спокойный и созерцательный склад ума, когда она здорова.
28. Как персонаж относится к приказам и старшим по званию?
Саюри исполняет указы и предписания беспрекословно и незаметно, как будто бы они исполнились сами по мановению волшебной палочки. Впрочем, если оные будут противоречить её основным жизненным принципам, может и поступить по-своему, особенно если сочтёт, что никто, кроме неё самой, в результате этого не пострадает.
29. Склонен ли персонаж пунктуально исполнять инструкцию или сначала делать, а потом разбираться?
Инструкцию прочитает обязательно, после чего поступит согласно пункту (28).
30. Почему персонажа определили в одну команду именно с этими людьми?
«Команда» Саюри – сплошь увлечённые музыкальные люди, которые готовы прощать ей некоторую нелюдимость и причуды за всё ту же увлечённость. И относиться к ней с добрым ироничным пониманием, что ли. Ей от этого ужасно неловко, но не сказать, что неприятно: быть одной в целом мире, всегда и везде, всё-таки грустно и тяжело. Так и живёт.
Эра Водолея (статистика):
Сила 4 (15)
-ближний бой 1 (1)
-тяжёлая атлетика 2 (2)
Ловкость 2 (5)
-лёгкая атлетика 2 (2)
Выносливость 3 (10)
-плавание 1 (1)
Образование 2 (5)
-бюрократия 2 (2)
-иностранный язык (английский) 2 (2)
-теология (католичество) 1 (1)
-эзотерика 3 (6)
Мышление 3 (10)
-компьютерная грамотность 2 (2)
-кулинария 1 (1)
-наблюдательность 3 (3)
Уверенность 2 (5)
-лицедейство 1 (1)
-ясновидение 5 (10)
-искусство (музыка) 4 (пение) 4 (8)
Везение 2 (5)Особенности:
-экстрасенс (5)
-зависимость (кровь) (-2)Сумма: 100
